В середине 1970-х русские упустили, наверное, возможность красиво выиграть тяжелейшую технологическую войну, повергнув Североатлантиду в уныние. И речь идёт уже не о ракетах и не о зенитках.
      В 1970-е и 1980-е нам очень надо было сделать бессмысленным существование одной из главных ударных сил Запада — полутора десятков американских авианосцев, этих плавучих островов, символов мощи США. Речь шла о высшей форме противовоздушной обороны Империи — об уничтожении океанских "осиных гнезд" за тысячи миль от наших рубежей, о высшей стратегии, при которой оборонительные удары наносятся в глубину далеких океанов и морей.
      Сегодня редкие посетители монинского авиамузея могут видеть странную и очень красивую машину. Внешне она очень напоминает Ту-144 — на первый взгляд неискушённого. Стремительное "звездолётное" тело, окрашенное в бронзовый цвет, треугольные крылья, заострённая корма без хвостового горизонтального оперения. Вместо последнего маленькие крылышки вынесены вперёд, к пилотской кабине. На высоком киле красуется красная имперская звезда, на борту алеет бортовой номер "101". Нос машины-красавицы похож на клюв, который может то опускаться, открывая обзор пилотам при взлёте, то подниматься, превращая самолёт в вытянутую, обтекаемую птицу. На обтекателе можно увидеть стремительную бело-голубую эмблему — русского воина в остроконечном шлеме, натягивающего тетиву тугого лука, любимого оружия арийцев.
      Этот витязь стал эмблемой конструкторского бюро Сухого. А машина эта есть не что иное, как дальний четырёхмоторный ударный ракетоносец Т-4. Или "сотка". Грозный воздушный корабль, громовая стрела русских, он должен был стать убийцей авианосцев.
      Знаете, читатель, мне иногда хочется пофантазировать о том, как бы история пошла без горбачёвщины и ельцинизма, об Империи XXI века...

      — Подбрось-ка хворосту в костёр, Саян!
      ... Искры взлетели в нависшую темноту короткой летней ночи, пламя весело затрещало. Багровые отблески заиграли на лицах очень молодых ребят — ещё совсем мальчишек, кольцом сидящих вокруг костра.
      Все они были разными: рязанские курнофеи перемежались с высокими скулами и раскосыми глазами степняков, казахов и киргизов, а сарматские, резкие лица южных европеоидов, жгучих брюнетов-туркмен соседствовали с белокурыми ариославянами, чьи прямые носы и твёрдые подбородки выдавали поморскую, северную кровь. Всем им было около пятнадцати лет. Гибкие, сильные тела, сроду не знавшие ни табака, ни алкоголя. Чистое дыхание, белоснежные зубы, широкие грудные клетки сызмала тренированных людей. Отблески огня плясали в их глазах — голубых, серых и карих, и все они были облачены в темные шаровары и рубахи с одним и тем же символом на груди: конным лучником, скачущим на фоне восходящего солнца. Они сидели на земле на расстеленных широких плащах, обхватив колени, и рядом лежало их оружие — луки в кожаных чехлах, колчаны со стрелами.
      То были новики — ученики школы первого имперского круга. Школы суровой, спартанской, где дети привыкают к жёсткой дисциплине, к закалке ледяной водой и дальними походами. Здесь они познавали принципы работы с искусственным интеллектом машин и верховую езду, изучали математику, точные науки и историю. Жители планеты, власть на которой делили Русская Империя, Мусульманская федерация, Индия и Поднебесная Империя Китай, эти новики должны были вскоре выбирать школу второго имперского круга, став из новиков огланами, выбирая и свой дальнейший путь. Одни из них станут пилотами воздушно-космического флота, другие — православными священниками и муллами, третьи — гидронавтами или моряками, офицерами гвардейских частей или имперскими инженерами. Их путь будет лежать в элиту великой страны, в витязи, в господ мира 2050-х годов.
      Их предводитель, седой славянин сорока с небольшим лет, отошёл в сторону, разминая затёкшие ноги. Ночь была напоена пьянящим запахом степных трав. Над ними раскинулся чёрно-бархатный шатёр, усеянный переливающимися алмазами звёзд. И небо пересекала полоса Млечного пути — плоскости нашей галактики. Два дня назад они прилетели посмотреть на Байконур — первый имперский космопорт. Целый день они восхищённо лазили по музею космической техники, любуясь белоснежными минаретами "Протонов", "Союзов" и "Зенитов", титаническими соборами "Энергий" и "Вулканов", тяжёлой грацией "Буранов", как будто высеченных нарочито грубо из глыб бело-чёрного камня. Техникой древней и славной. Они дивились тесноте первых кораблей, "Востоков" и "Союзов", заглядывали в отсеки первых орбитальных станций, так похожие на чрева древних субмарин, сидели в креслах управления ядерным кораблем "Марс"... Потом приносили цветы к монументам Гагарину, Сталину и Королёву.
      И вот теперь они ночевали в степи подобно настоящим воинам, ожидая прилёта военного экраноплана.
      — Наставник! — юношеский голос оторвал человека от молчаливого раздумья. То был новик Ильмень Иванов. Или просто Ильма. Страстный любитель старинной авиатехники, всех этих МиГов и Су с архаическими обводами, он заставил их моделями весь кабинет имперской истории. — Николай Степанович, вы обещали нам рассказать поучительную историю времён Войны с Западом. Мы все вас просим...
      — Иду, Ильма, иду... — кивнул ему старший, ещё раз поднимая голову к небу. В чёрной глубине наискось мелькнула золотая искра: то промчался на север гиперзвуковой истребитель, окутанный облаком плазмы...
      ... Он уселся у костра, обведя взглядом два десятка пар мальчишечьих глаз.
      — Как будущим вожакам, ребята, вам надо знать об ошибках и успехах правителей Империи прошлых эпох. О том, как неверный выбор оружия подчас ввергал нашу страну в ненужные потери десятилетий и громадных средств. И случилось подобное в эпоху Великого противостояния Западу, в семидесятые годы прошлого века. В те времена едва ли не главным оружием нашего вековечного врага были авианосцы — плавучие авиационные базы огромных размеров, которые Североатлантида считала неуязвимыми, окружая их не только кольцом истребителей и кораблей прикрытия. Каждый авианосец носил надменное имя и был гордостью Америки, Атлантической державы. Каждый был очень и очень дорог.
      Что оставалось нам? Гнаться за Североатлантидой и тоже строить полтора десятка стальных громадин? Но это подрывало экономику нашей страны. Куда разумнее было найти гораздо более дешёвое оружие, которое могло бы поражать эти гиганты, несмотря на их мощное прикрытие с воздуха.
      И такое оружие у Империи появилось: в середине 1960-х Павел Сухой, творивший ещё при Сталине, выдвинул проект дальнего ракетоносца Т-4, который на три десятка лет опередил своё время. Показатели этой машины в те времена поражали воображение: тяжёлый стотонный самолёт достигал скорости в три "звука" — трёх тысяч двухсот километров в час, достигая высоты полёта в 25 километров. Тяжёлый ракетоносец, управляемый всего двумя пилотами, почти в полтора раза превосходил по скорости полёта самый быстрый истребитель, базирующийся на авианосце. Он мог уклоняться и от зенитных ракет...

      ... Да, это было так, читатель. 22 августа 1972 года лётчик-испытатель Сергей Ильюшин впервые поднял в небо красавец-ракетоносец, сделанный на Тушинском машиностроительном заводе. Тот самый, с бортовым номером "101". Сработанный из прекрасных титановых сплавов.
      Сама концепция этого самолёта победила в 1964-м. Командиры имперской дальней авиации буквально загорелись этим полукосмолётом, способным удерживаться на высоте, почти недосягаемой для обычных реактивных истребителей. На 25 тысячах метров. Каждый из Т-4 должен был нести по две крылатые ракеты Х-45. И знаете, как должна была выглядеть атака имперской дальней авиации на американскую АУГ — авианосную ударную группу?
      ... Особо благоприятные условия складываются в шторм. Палубным истребителям, которые барражируют в воздухе ради защиты корабля, становится очень трудно выполнять задачу. Самолёты быстро жгут топливо, и почти невозможно подтянуть к ним тяжёлые летающие танкеры ВВС США. Командующему АУГ приходится рассчитывать больше на зенитно-ракетные комплексы крейсера и эсминцев прикрытия.
      А в это время в атаку на АУГ выходят русские ракетоносцы, наведённые на жертвы спутниковой системой целеуказания. Первым эшелоном движутся Ту-22 с мощными ракетами Х-22, которые атакуют корабли прикрытия. При этом тяжёлые турбовинтовые Ту-95 забивают эфир работой мощной аппаратуры радиоэлектронной борьбы. Последним эшелоном идут старые Ту-16 с крылатыми ракетами — добиватели, чистильщики моря. А главной ударной силой, которая идёт как второй эшелон, выступают Т-4, мчащиеся на предельной скорости, набрав высоту в 25 километров.
      Если шторм усилится, то палубная авиация просто останется прикованной к авианосцу. Она просто не сможет взлететь. И тогда бой наших "воздушных крейсеров" с американскими кораблями превратится в избиение последних. Если же они смогут взлететь, то им придётся драться с первым эшелоном русской атаки, со стремительными Ту-22. Эти "тушки" всё-таки смогут выпустить с расстояния в 400 километров страшные Х-22, обладающие скоростью в 1000 м/с. А потом — выстрелить из кормовых пушек тучи ложных целей. Части американских истребителей придётся судорожно палить ракетами "воздух–воздух" по выпущенным крылатым ракетам русских.
      Но покуда это происходит, к цели прорываются ракетоносцы Сухого. Они оказываются почти прямо над авианосцем, и потому выпускают свои ракеты почти вертикально вниз. Они пикируют на обречённый авианосец с совершенно немыслимой скоростью, превосходящей скорость полёта пули раза в два. С такого курсового угла их почти невозможно перехватить выстрелом зенитной ракеты. Пусковые установки их не могут задраться строго вертикально, и машины Сухого проскальзывают в "мёртвые воронки" американских ЗРК. Оказываются бессильными и многоствольные зенитные мотор-пушки с радарно-компьютерным наведением. Атаковать супервысотные и суперскоростные Т-4 палубной авиацией просто невозможно: слишком великолепны данные русских ракетоносцев. Да и аппаратура радиоэлектронной войны на них тоже есть, и она сбивает с толку выпущенные по ним ракеты "воздух–воздух".
      Зато запущенные с "сухих" противокорабельные ракеты врезаются в палубу почти отвесно, пронзая авианосец до самого киля, взрываясь у топливохранилищ или бомбово-ракетных кладовых. Огромная туша корабля переламывается пополам от чудовищного взрыва.
      Идущие последней волной Ту-16 топят всё, что ещё осталось на плаву...
      Замечательная машина Сухого могла бы не только авианосцы топить и вторгаться в глубокий тыл врага. На основе этой "громовой стрелы" планировали делать носитель для запуска в космос многоразовых космических самолётов и лёгких ракет-носителей.

      Тактику применения машин Сухого и науку борьбы с авианосцами янки разрабатывал генерал-майор авиации Валентин Рог, ещё один из когорты тех, кто творил мощь Империи.
      Я держу в руках его капитальнейший труд — "Разгром авианосных ударных групп и соединений силами Дальней и морской ракетоносной авиации". На зелёно-салатовой обложке стоит гриф "Совершенно секретно" и дата — 1966 год. Эта книга родилась в один год со мной, но и сейчас, тридцать лет спустя, она не утратила ценности.
      Здесь искусство удара по авианосным эскадрам США возведено на престол высокой науки. Это — стратегия борьбы воздушных сил евразийской, континентальной империи со стальными драконами силы океанской. Планы ударов. Расчёты возможных потерь и самые оптимальные маршруты полётов. Построение боевых порядков имперских ракетоносцев. Их взаимодействие с нашими подводными лодками. Множество формул. Исследование наибольшей эффективности удара по авианосцам, нахождение самой нужной для этого плотности огня — в ракетах за секунду! Обоснование самых выгодных для атаки углов захода на цель.
      Здесь досконально продуманы боевые строи русских воздушных эскадр — дивизий, полков и эскадрилий. Они эшелонированы. Впереди — группы доразведки, за ними — группы отвлекающих действий и радиоподавления, а уж следом — ударные отряды... Уже тогда Валентин Григорьевич Рог рассчитывал всё это с помощью "Минска" — одного из самых совершенных компьютеров тех лет. В это исследование Рог заложил самые перспективные разработки американцев. Он создал самое впечатляющее обоснование для создания и принятия в имперские арсеналы сверхзвукового бомбардировщика Сухого. Той самой знаменитой "сотки", которая в том капитальном труде зашифрована под именем "ДС". Как дальняя, сверхзвуковая...
      Ox, как нужен был Империи именно этот чудо-ракетоносец! В сложной "шахматной партии" ударов по авианосным флотам США машина Сухого становилась грозным и почти неотразимым ферзём. В ответ на плавучие чудища Америки, способные контролировать до 85 процентов земной поверхности стаями своей палубной авиации, мы могли уже к началу 1970-х выставить полуфантастические корабли.

      Валентин Григорьевич за свои слова отвечает. Он — отнюдь не кабинетный теоретик, а настоящий воздушный волк. Адмирал воздушного флота, не меньше. Империя знала, кому поручать расчёты траекторий противокорабельных ракет и разработку боевых порядков. Я познакомился с ним в декабре 1998 в штабе Дальней авиации. Небольшого роста старик с пронзительным, "рентгеновским" взглядом, немного саркастичный, прихрамывает. Но рукопожатие его очень крепко. Здороваясь с ним, я положил свою левую ладонь чуть ниже локтя этого семидесятишестилетнего пилотяги. И поразился — его рука состояла из мускульных и жилистых тяжей.
      То была сильная рука пилота-бомбардировщика Великой Отечественной, привыкшая к тугим рулям спартанских поршневых самолётов. Рука настоящего воина!
      Украинский деревенский хлопчик, родившийся в тяжёлом 1922 году, он — один из немногочисленных уже "сталинских соколов". Он — из того великого поколения, которое начало жизнь с телег и керосиновых ламп, но было брошено Сталиным в небеса, и в зрелые свои годы уже чертившее трассы межпланетных перелётов. Рог стал морским военным лётчиком на Каспии в 1941-м. Аккурат тогда, когда Сталин готовился к броску на Ла-Манш и приказал выпускать пилотов не лейтенантами, а сержантами — ради перевода их на постоянное казарменное положение. Рогу за отличие в учёбе дали петлицы старшего сержанта. И первым его самолётом станет тихоходная архаическая "летающая лодка" МБР-2. С одним мотором, вынесенным высоко над фюзеляжем в отдельную гондолу.
      В бой старший сержант Рог вступит в жарком августе 1942, когда гитлеровцы, разбив нас под Харьковом, хлынут к Кавказу и к Волге, угрожая перерезать поток бакинской нефти, питающей русские фронт и тыл. К тому времени немцы уже займут и Калмыкию, и Чечню, и чеченцы с калмыками перейдут к ним на службу. И Рог будет воевать в одном из двух отрядов "летающих лодок", переброшенных из Бакинской бухты в устье Волги, под Астрахань.
      Ночью 7 октября 1942 года Рог повёл группу из трёх МБР-2 на занятую немцами Элисту. Во мраке погиб один из его ведомых, расстрелянный ночным охотником — "Мессершмиттом-110". Но двадцатилетнему командиру группы всё же удалось сделать задуманное! С небольшой высоты лодки Рога и его ведомого Бучнева атаковали штаб 16-й механизированной дивизии немцев, занявший здание Совнаркома Калмыкии, и разбомбили его, избегнув смерти от ураганного огня гитлеровских эрликонов.
      А потом будущий теоретик ракетоносной авиации СССР продолжит войну на Чёрном море, освоив "бостоны" и переучившись на топмачтовика. То есть — почти на смертника, на камикадзе. Топмачтовик — это бомбардировщик, который летит на бреющем полёте, на уровне верхушек — топов мачт кораблей, которые атакует. Топмачтовик сбрасывает бомбу на полной скорости почти впритык к кораблю-цели, и та на скорости в 400–450 км/ч врезается в жертву. Вот только самому пилоту-топмачтовику надо успеть перескочить через атакуемый корабль, самому в него не врезавшись, не вспыхнув от разящего зенитного огня. Ведь по топмачтовику бьют из всех стволов, даже из крупнокалиберных орудий, пытаясь поднять на пути самолёта фонтаны-всплески, на которые тот может нарваться. И потому топмачтовик жил в среднем всего 3–4 боевых вылета.
      Валентин Рог иногда делал по три боевых вылета за день, возвращаясь буквально с того света. Особенно ожесточёнными были схватки над Чёрным морем весной 1944-го, когда немцы оказались запертыми в Севастополе, и снабжение их группировки шло по морю из Румынии. Рог летал, топил транспорты и сторожевики, и был-то ему всего двадцать один годок от роду! Во время каждого вылета гибло по одному–двум экипажам. Когда немцы были выбиты из Севастополя, в полку Рога оставалось только четверо лётчиков.
      Но именно тогда этот человек и получил запас боевых знаний, которые пригодятся потом, при разработке планов сражений реактивных ракетоносцев с плавучими крепостями.
      Атаки на черноморские конвои немцев и румын в общих чертах напоминали атаки на американские соединения примерно так же, как действия Первой конной напоминают глубокие охваты и рейды танковых корпусов двадцатью годами позже.
      Место авианосцев занимали хорошо охраняемые транспорты с оружием, припасами и войсками. Грубоватым аналогом крейсеров и эсминцев УРО, охраняющих авианосцы, выступали эсминцы и сторожевики гитлеровцев, ощетинившиеся зенитными стволами. И хотя в то время ещё только мечтали о противокорабельных ракетах, бросаемые топмачтовиками авиабомбы, пускаемые словно из гигантской пращи, поражали врага с вероятностью 0,6–0,8. Почти так же, как и ракеты-противокорабелки. Правда, со стократ меньшего расстояния.
      Уже тогда, в 1940-е, русские топмачтовики атаковали вражьи конвои, используя всё те же группы доразведки и ложных действий. Сначала шли "бостоны" в штурмовом варианте, с батареей автоматических пушек в носу. Они выбивали зенитки на кораблях эскорта, расчищая путь бомбардировщикам. Атака шла при полном радиомолчании, чтоб не выдать себя раньше времени.
      Потом, когда Империя призовёт бывшего мальчишку-сержанта в военную науку, Валентин Рог будет вспоминать этот опыт. Место топмачтовиков органично займут реактивные ракетоносцы. Рог будет в числе тех умников, которые будут неустанно твердить: важно не численное превосходство самолётов-ракетоносцев, и вовсе не надо уповать на тучи выпущенных по врагу ракет. Нет, тому, кто продирался сквозь стену разрывов, было ясно: прежде всего нужны прекрасные средства оперативной разведки. А ещё — машины, которые по скорости превосходят истребители врага, которые максимально короткое время находятся в зоне их действия и могут наносить удары издалека, не входя в радиус зенитного огня.
      Но почему же прекрасная машина Сухого так и не попала на вооружение?

      ... Глаза мальчишек блестели в свете костра. Наставник, вороша пылающие головни, продолжал рассказ.
      — У прекрасного ракетоносца Павла Сухого нашёлся могущественный недруг. Увы, это был тот самый Туполев, знаменитый создатель самолётов сталинской эпохи.
      Туполев к тому времени был уже глубоким старцем. И он очень хотел того, чтобы "царём ракетоносцев" оставался его Ту-22. Туполев сумел добиться союзничества с собой от тогдашнего министра авиастроения Дементьева. Вместе они и похоронили "сотку" вопреки яростному сопротивлению Военно-воздушных сил. Страной в то время правил Брежнев, добродушный, но очень ленивый и мягкосердечный человек, не обладающий качествами Императора.
      Видите, дети мои, как важна воля вождя. Именно он должен подниматься над всеми и блюсти интересы Империи. Никакие конструкторы этого сделать не могут, они — люди творческие, а потому слишком часто обуяны пристрастностью и ревностью. Предоставленные самим себе, они часто уподобляются реке, норовящей выйти из берегов. Потому они начинают делать то, что хотят сами, а не то, что нужно для дела. Их ревность друг к другу столь велика и ослепляюща, что они в эпоху Сталина писали доносы друг на друга, стремясь убрать соперников руками следователей и палачей. Вот почему властитель страны должен быть умён настолько, чтобы направить энергию творцов в нужное русло, отыскав золотое сочетание инженерной дерзости и пожеланий тех, кто будет сидеть за пультами управления новых машин...
      Наставник замолчал, задумчиво глядя на языки костра. В отблесках пламени его лицо казалось отлитым из тёмной бронзы.
      — Но ведь Империя всё-таки смогла исправить ошибку? — раздался мальчишеский голос.
      — Верно. А как? А ну-ка, Ильма, поведай нам об этом.
      — Да, наставник. Для этого Империи понадобилось почти двадцать лет. В начале 1990-х годов мы строим первый космоплан Лозино-Лозинского. Он назывался "Молнией"...
      Довольно. Воспрянем от сладкого сна. Придуманный нами Ильма здесь совершенно прав. Русские действительно получили возможность создать почти абсолютное оружие уже к началу девяностых. И эти многоразовые космопланы действительно давали нам возможность не только наверстать упущенное, но и наголову разгромить Запад в гонке вооружений.
      Но не будем забегать вперёд. Вернёмся пока в наше недалекое прошлое.